В отличии от многих, Тото знает как началось это безумие, в конце концов, он нырнул в него с полным осознанием своего поступка и огромным интересом. Тото так же знает, что послужило предпосылкой. Можно сказать, что это была любовь, но Грэм слишком давно изучает причинно следственные связи, что б понять, что причиной этой любви стало тотальное одиночество. Считается ли тогда это любовью? Невозможно сказать. В морально-этическом и эмоциональном аспекте, что он, что Вита могли придумать тысячу аргументов и контраргументов и так ни к чему и не придти. Сейчас, впервые за год оказавшись на улице, впуская в легкие морозный воздух и, наконец, ощущая, что дышит, Тото не думал, он полностью уступил это пространство Вите и ее восторгам и мечтам, все равно эфир был настолько засорен, что одновременно обмозговывать что-то дельное все равно бы не вышло. А так он хотя бы грелся в чужих потоках сознания. Вита ликовала, если все пойдет хорошо, то может, она успеет первой купить диск любимой певицы и даже попасть на концерт. Раз за разом, она придумывала как все будет и каждая новая картина была лучше предыдущей. А Тото улыбался и воспоминал:

Тогда еще не было ни приступа, ни Дракона, в тот день он впервые, после того нелепого побега, вышел из дома. Ну как нелепого, Тото просто хотел проверить как срабатывает браслет, а главное, как далеко он успеет убежать, но его, как обычно, не так поняли. Людям вечно хочется эмоциональной подоплеки, вот, если бы Тото сказал, что он жить не может без ощущения свободы, на него давит контроль и еще что-то в этом духе, его бы даже пожалели. Но, в действительности, это был всего лишь эксперимент.  Люди иррациональны.
В тот день так холодно было, он точно помнит, Вита захотела выйти, им еще улыбался какой-то придурок, а водитель такси вообще не затыкался, Тото всегда был против того, что садиться на переднее сидение, только на заднее и что б перегородка, лучше всего не пуленепробиваемая, вдруг, они бы везли кокаин? Раньше такого не было, но мало ли, всегда было интересно. Так вот, если бы они везли кокаин, а Вита по привычке уселась вперед, водитель бы не затыкался и то и дело косился на их ноги (и  что они в них находят? кости, мышцы и слой кожи, у самих такие же!), могла бы случиться авария (как в тот, другой раз, Виттория тогда отделалась швом на лбу, мама еще вздыхала и говорила о пластике, глупая. Там еще медсестра была такая милая, споро все делала и молчала — профессионал, Тото был в восторге, она чем-то напоминала Ингу, их воспитательницу из санатория, Виты тогда еще не было, а Тото делал Инге предложение не раз и не два, а та почему-то отказывалась и что-то говорила в духе: мать ехидна. Тото же считал, что у нее комплексы, ведь Инга была бы отличной мамой, но не суть.) Так вот, если бы они попали в аварию, водитель бы рефлекторно дернул руль и удар бы пришелся на них, машины с мигалками, кто-то бы взрезал подушку безопасности, полиция, а у них с собой кокаин. Мама была бы в ужасе! Нет, только задние сидения и что б пристегнутыми!
Так вот холодно было, прямо как сейчас, а они были немного не по погоде. Грэм это мало волновало, они и босиком по снегу могут, и вот они шли и какая-то девушка, многие бы, наверное, сочли ее милой, но только не Тото, он не любил людей в масках, штукатурках и, как же это, я-концепциях что ли: "все меня хотят", "обратите на меня внимание", "я и мой бультерьер одной крови", "я сама", "я беспомощна" — жуть в общем. А она еще была одета так, ну так, что сама она думала будто испускает импульсы: "пиу-пиу, я секси", а Тото просто думал, что про эти импульсы знают только те, кто покупают журналы, где черным по белому написано: вот это — красиво, так и знайте. Сам он их не читал, но у мамы видел. Так вот эта девушка в них врезалась. Он ее за капюшон поймал у самой земли, иначе ходить ей с разбитым носом, странно было, что она, пока тут стояла, не успела пару раз упасть, на таких то каблуках. И вот он ее поднял за капюшон то, а губы у нее синющие и сама дрожит мелко. Вита говорила, что он ее пожалел, а Тото просто не хотел, что б в морге на окоченевшем теле нашли его отпечатки. А рядом дверь была в теплое помещение, он ее туда и поволок, мужчине на входе, который в прошлой жизни явно был ротвейлером, а в этой так и не избавился от замашек, просто денег сунул. Ну и зашли они, Вита вон подсказывает, что очень удачно. А там концерт. Тото потом решил, что нелепая девочка может на него попасть и хотела, они не спрашивали, не замерзнет и ладно просто протиснулся в толпу и замер.

Это было, как божественное откровение. Момент полного единения с толпой. Вита замерла в восторге, а он был ошеломлен. Девушка на сцене пела, он не очень разбирал слова, просто чувствовал этот ритм, качающий весь зал, как в колыбели, одна волна. И кажется, что ты часть чего-то огромного, как в детских мультиках, где котики собираются вместе и становятся гигантским мега-котом. А вокруг были люди, многих из них, в обычной обстановке, он бы даже не счел интересными, а остальных все равно вряд ли бы подпустил к себе, за очень редким исключением. Но сейчас это не имело значения, Вита кому-то улыбалась, на другой песне все держались за руки и они не чувствовали себя глупо, привычного: "куда я попала, где мои вещи и в какую сторону все сошли с ума"  не было.
И в эти мгновения и родилось это безумие или любовь, или что это. Родилось у Виты, она всегда ярче ощущала одиночество. Видимо, дело в воспитании. Тото всегда знал, что он ничего особо не заслуживает и радовался самым малостям, Виты ему было достаточно, даже с головой, он ни на секунду не переставал ценить ее. И считал, что большего и не надо. Даже за нее он крепко кому-то должен. А вот Ви росла любимым ребенком, он защищал ее, оберегал, воспитывал в меру сил, никогда не отмахивался и постепенно одного старшего брата ей стало мало, это нормально, он читал книги по детской психологии и был рад, что она развивается. Но вот с нахождением кого-то, кто задел бы что-то в душе были проблемы. Не потому что люди такие никакие, просто что б достучаться до их чувств нужно чудо. И сейчас он его наблюдал.

Когда все закончилось, Тото первым делом позвонил папиному прикормленному знакомому, он хотел знать все. И, если дело шло не о правительственных программах, ему не отказывали. Сейчас у него на руках был адрес и россыпь фактов из биографии.
— Наката Има. Красиво
Руки немного дрожали от возбуждения, а Вита бегала по потолку.
— Надо написать ей, почему она еще не звезда, неужели они не видят... Мы можем позвонить папе! Тото, я — ее фанат, я хочу, не знаю. подарить ей мир.
— Хм, фанат. Хм, как Нэн?
— Дурак. Просто... Ну, ты понимаешь!
Тото понимал. Таких эмоций они давно не испытывали, они были похожи на водоворот и он был не прочь рискнуть и нырнуть в них.
— Давай по порядку. — отозвался он и подумал, что слать чемодан с деньгами — не лучшая идея. Его могут не так понять, но показать свои возможности хотелось. Вита была готова устроить своей новообретенной любви мировое турне хоть сейчас. Но Тото старался сохранять хоть какую-то ясность мышления.
Вскоре курьер с букетом кованных роз (живые цветы они сочли безвкусной банальщиной, которая на завтра завянет) был отправлен по полученному адресу. Записка в конверте гласила:

И ниже адрес электронной почты.
— Остается только ждать.
— Братик.
— Если за два дня не ответит. Перейдем к плану Б, ты знаешь, у меня их хватит на все алфавиты мира.

Отредактировано Toto (2013-12-25 00:54:34)

Ноут в очередной раз пискнул уведомлением, и Тото кинулся к нему, снеся по дороге стул, на котором висели вещи, и мольберт с незаконченной картиной, затормозить он тоже не успел, так что ощутимо приложился о стол, от такого обращения с тельцем у тазовой косточки, скорее всего, образуется сочный кровоподтек, но его это мало волновало. Жадно глотая ртом воздух, он заглянул в почту. Кинуть чертов компьютер в стену ему помешала домработница, заглянувшая в комнату и шарахнувшаяся, как от огня.
Чего это она? Странная.
Грэм плюхнулся в кресло и рассерженно зашипел. Такая сцена происходила уже не в первый раз, увы, это снова была ложная тревога. Иногда, Виттории было жаль, что вместо сверхскорости им не достался какой-нибудь сглаз, тогда всем спамерам сейчас бы точно икалось, а так Тото с Ви, от нечего делать, взломали ящики пары отправителей, уронили сайт особо надоедливой фирмы, все присылающей свои супер предложения к 14 февраля и полностью морально изничтожили ведущего одного вебинара по личному росту. Внутри ворочалось беспокойство.
А если она не ответит? Если она решила, что мы — повернутые психи и уже забанила нас, а письмо переслала менеджеру, на всякий случай?
Нет, такой исход дела не заставил бы Грэм отступить. Они не были готовы отказаться от общения с существом, вызывающим такой накал эмоций, даже от одностороннего общения, пока одностороннего. Но, каким бы отморозками не являлись "близнецы", в этом случае, будет больно. 
В отличии от Виты, Тото всегда был очень пессимистичным существом. Ему сложно с людьми, даже позвонить в незнакомую контору или зайти в магазин для него — подвиг. Не говоря уж о том, что бы попытаться наладить какую-то близкую связь. Ви над этим посмеивается, но Грэм дрожит перед каждой встречей и представляет, как его сейчас будут размазывать по стенке тонким слоем: женщина на телефоне наверняка наорет, что вся информация есть на сайте, а он ее просто не нашел — тупица, продавщица-консультант скажет, что это магазин для нормальных людей и попросит выйти и т.д. Очень редко, когда Тото позволяет себе задумываться о детстве и допустить мысль, что родители были немного не правы, он думает, что этот страх появился из-за того, что он привык быть отверженным. На самом же деле в глубине души, Тото знает, что он — ошибка, без которой всем было бы легче, а потому воспринимает подобное, как норму, и считает, что не имеет ни малейшего права рассчитывать на иное, поэтому даже мило улыбающиеся продавцы-консультанты, быстро успевшие оценить, как минимум, стоимость его ботинок, вне кортизоловой комы, воспринимаются как маленькое чудо. 
Но черт с ними с продавцами, сейчас все его страхи были усилены в тысячи раз. Он впервые что-то испытывал к живому человеку и еще Тото совершенно точно не мог подвезти Виту — единственное близкое существо.
Из сомнамбулического состояния его вырывал новый писк компа. Он бросил на экран ленивый взгляд, ожидая очередного подвоха и подавился воздухом.
— ОНА ОТВЕТИЛА! ВИТА, ОНА ОТВЕТИЛА!
Странно, будучи бодрствующим, чувствовать. как что-то внутри тебя резко открывает глаза, моментально просыпаясь. Письмо они читали уже вместе, дыша через раз. Буквально: "сердце ухает, как в колодце, да их кажется все четыре по телу бьется". То и дело они отводили глаза от строчек, что б попрыгать от радости или восторженно запищать. Домашние, кажется, пребывали в шоке, но родителей не было, а персонал не рискнул соваться проверять.
— "Дорогой", она назвала нас дорогой! Вита, это ты виновата, я сейчас буду восторженно шептать: это судьба!
Ви  только улыбнулась. Сейчас они плыли на одной волне, в кои-то веки братца что-то тронуло. Эмоции, как океан в шторм, накатывали на них, то и дело захлестывая с головой, норовя сбить с ног и протянуть по дну и тогда в голове только и мыслей, как бы не задохнуться в этот момент. Кого-то другого это бы напугало, но не адреналинового маньяка со стажем, каким была Виттория. Еще одна причина по которой ее привязанность к Наката росла с каждой минутой — адреналин без риска для жизни, социально приемлемый способ существовать, не расстраивая никого и, возможно, только возможно, об этом даже думать можно только шепотом: будучи, если не любимыми, то хотя бы принятыми. 
— Ты это видишь?! "Мне достаточно того, что вы есть.", "Я буду рада и дальше говорить с вами, петь для вас."
Тото прикрыл горящие щеки руками и вдруг почувствовал влагу под пальцами. Он даже сперва не понял что произошло, а потом еще минуту неверяще изучал капли на коже. Мысли вдруг стали удивительно спокойными.
Надо же, сто лет не плакал.
Вита тактично молчала. Грэм откинулся в кресле и прикрыл глаза. Голос Накаты, несущийся из колонок с момента его прихода домой, успокаивал, ну и что, что кавество записи было откровенно любительское? Виттория уже успела привыкнуть к нему, как привыкают к шуму деревьев или каплям дождя. Когда кто-то ночью выключил компьютер, он моментально проснулся и сперва не мог понять, что его разбудило.
Тото быстрым жестом вытер глаза и стал тихонько подпевать. Пальцы нашли отполированные до блеска кнопки клавиатуры:

Тото нажал отправить и до боли сжал руки, словно в молитвенном жесте, хотя мысли его были пусты. Потом встал, и пошел убирать бардак: вещи и стул заняли исходное положение, а вот картина... Это был портрет Иа, акварель еще не до конца высохла и местами немного растеклась. Тото неожиданно улыбнулся. Картина изначально была написана смесью нео-реализма и экспрессионизма, а потом в качеств техники они с Ви выбрали потеки. И реальные получились в разы лучше искусственных. Грэм вызвал курьера, промокнув излишки и слегка доработав картину пастелью и карандашами, он удовлетворенно вздохнул. А потом, не дав себе передумать обмакнул перо в туш и быстро написал в углу:

Курьер принимал холст уже запакованным в бумагу.
Надеюсь, ей понравиться. — билось в голове рефреном.

*****
Стихи ЖЖ-юзера dashca_enotik
Картину я представлю где-то так:

Отредактировано Toto (2013-12-25 01:31:45)

Прошла неделя
Тото был зол. Он как-то видел тепловые съемки людей, испытывавших разные чувства, получалось весьма занимательная картина. И  вот сейчас ему казалось что жар его гнева может плавить металл и пока он лежит на больничной койке, тщательно притворяясь спящим, обстановка комнаты уже должна была начать течь. С каким-то нетерпением Грэм ждал, когда же набивка матраса от соприкосновения с раскаленными пружинами начнет тлеть. Он ясно могу видеть, как палату наполняет запах паленого, дым тянется к вытяжкам, но это не сильно помогает, так как они тоже подвержены влиянию температуры и высокотехнологичные внутренности начинают просто слипаться, превращаясь в единый ком. Обжигающе-оранжевые капли текут по стенам и пропаливают  неровные дыры в линолеуме, и пол становится похож на одеяло заядлого курильщика. Раскаленный воздух обживает кожу и Тото едва может дышать, но ему это даже нравиться, его внутренности не сильно холоднее, а в легких словно зарождается огонь. Кажется, еще немного, и Тото сможет утроить шикарное файер-шоу. Злость все бежит по венам, те проступают красными жилами под истончающейся кожей, еще немного и она треснет, тогда свет его гнева пробьется наружу и Грэм будет похож на треснувшую статую, с светильником в груди. (Одно из немногих творений современного искусства, что понравились ему). Конечно, его человеческое тело долго не выдержит напора и тоже начнет оплавляться, как податливый воск, меняя форму, превращаясь во что-то совершенно новое, может в чешую? Тото бы не отказался от крепкой брони. Он с нетерпением ждет момента превращения, кем он станет? Насколько чудесная химера вырастет из бесполезной Виттории? Саламандра, вместо подыхающего трупа — более чем заманчиво, ради такого стоит пережить сгорание.
Мы не знаем толком, каков из себя дракон. Я слыхал, он, как только хочет, меняет вид: может стать человеком, птицей, кустом, рекой, он и сам иногда забывает, кто он такой, и годами живет в тумане, как будто спит. — почему-то в его голове эти стихи читает Бродский. Здравствуйте, друг Иосиф, вы были уже мертвы, когда их написали. Но, в конце концов, почему это как-то должно мешать давно почившему поэту декламировать чудные вещи?
Мы находим с утра на стоянке его следы, часовые не помнят ночи, но все дрожат, мы идем под флагом победы в узде беды. Вдалеке то и дело виден багровый дым, придорожные камни трещат, отпуская жар.
Я вожусь с костром, я могу развести костер из любой древесины и под любым дождем. Мне сегодня снилось: огонь из меня растет; я подскакивал с криком, пил воду и щеки тер.

Тото лежит еще несколько минут пребывая в своей фантазии, почему-то, вместо привычного небытия или пятен-вспышек, перед внутренним взором мелькала переливающаяся чешую. Наконец Грэм открывает глаза, после чего в темноте нащупывает свое лицо. Он и правда горячий, но увы, больничная палата в полном порядке. Зато в своем притягательном бреду он пережил вечерний обход, ни чем себя не выдав. Жадными руками Грэм вытаскивает из щели меж стеной и кроватью смартфон, вытащенный у заботливо хлопотавшей медсестры. Ему не стыдно, в конце концов, по выписке, он вернет игрушку. В конце концов, нужны ли оправдания поступкам? По мнению Виттории — нет. достаточно причины, а у Тото она была. Он хотел жить, сейчас они больше походили на наркомана в ломке, чем на человека. Неделю Полукровка прибывал в разлуке со первым и единственным божеством. В тот день они жутко поскандалили с матерью, как раз из-за Иа. Ну как поскандалили, она орала, а Грэм сидел на кровати с ногами и смотрел волчонком. Чувствуя, как все труднее становится дышать. Но ему было все равно, если можно не дышать, зачем совершать лишние действия? В общем, его увезли на скорой в давно знакомую больницу, персонал шутил, что Тото можно оформлять здесь прописку. А он ведь не успел прослушать запись! К сожалению, врачи, как обычно, советовали не волновать пациента, только в этот раз родители почему-то не прислали ему ни ноутбука, ни телефона. Вита проворчала на краю сознание что-то, похожее на: "мстительная сука" — но он не был уверен, что правильно разобрал.
Телефон грузился медленно, девушке явно следовало обновить прошивку и удалить лишние программы, не говоря уж о коряво поставленном антивирусе. В обычное время, Тото бы сам это сделал, но, увы, зарядки был мизер. Наушников тоже не было, следовало написать письмо до того, как слушать подарок. Медсестры, скорее всего, дрыхли без задних ног, но мало ли.

 
Нажав отправить, они трясущимися пальцами включили демо-запись. Палату наполнили первые звуки. Вита завижала от восторга и захлопала в ладоши. Плюнув на все, Тото поставил максимальную громкость и уже на втором припеве они радостно подпевали, слегка пританцовывая.
Медперсонал, ломящийся в двери, которые Грэм предусмотрительно подпер стулом, их не волновал совершенно.