Тото был озадачен и немного расстроен. У него болело где-то в районе пятки, может для кого-то это и было нормально, но у Тото вообще редко что-то болело, по крайне мере так, что б он это чувствовал и не мог забить. Ужасное ощущение: вышел из тела и все равно терзаешься фантомными болями. Фантомными потому что, судя по обилию уколов, ему бы сейчас можно было удалить аппендицит и Виттория Грэм бы даже глаза не открыла. Вита вон спала, как сурок, за последнюю неделю она непрерывно общалась  с людьми столько часов подряд. Тото это до сих пор утомляло, а уж с непривычки...
Но ладно, черт с ней с болью, хуже этого было полное отсутствие информации, голод такого рода заставлял лезть на стену, Тото бы и полез (вдруг полегчает), если б не был прикован к кровати и накачан черти чем. Наверное, все же не стоило перерезать себе вены. Можно было предположить, что окружающие не так все поймут, за годы жизни пора было бы привыкнуть, что люди — инвалиды. Даже Дракон об этом говорил! С другой стороны, так они хоть забегали, Тото не улыбалось провести годы в этом месте, пока за ним будут "наблюдать", эти перестраховщики, дай им волю, навсегда бы их здесь оставили. Усложняло все еще и то, что общаться со всеми приходилось Вите, хорошо хоть это все случилось сейчас, а не в 18, когда ей было в районе 12 лет, они бы еще и отставание в развитие приплели, а это, по мнению Тото, было ужасным оскорблением. С другой стороны, какой смысл реагировать на мнение дилетантов?

Наверное, стоит начать по порядку. После госпитализации юную Грэм поместили в палату, более-менее обычную, только все предметы прикручены к полу. Ну и тюремные наручники выбивались из привычной картины. Вообще Тото с Ви любили больницы и санатории, их там приводили в относительный порядок, бывали даже целые месяцы, когда вся ватность куда-то уходила без применения адреналина, а так как тушка к этому моменту уже была подлечена, вполне можно было жить. Но это была совершенно иной: ему подсовывали какие-то таблетки, не очень вдаваясь в объяснения, вообще относились как-то странно, еще и к психологу потащили. С ним, у Виттории Грэм сразу не сложилось. Нет, они были готовы обсуждать Дракона, почему бы не поделится с миром умными вещами? Вот только обсуждать откровения высшего существа с доктором, который явно не принимает тебя всерьез? Скучно и бессмысленно. Даже прожигать учебник при помощи лупы интересней! В общем, уже на третьем сеансе это все зашло в тупик. (Тото и раньше позволял себе поправлять дока, если тот, по его мнению нес чушь. Он вообще считал своим долгом поправлять всех, якобы профессионалов, если те заблуждались. Ладно бы у психолога были ошибочные представления о высшей математике, но нет! И этот человек еще собрался их лечить? Во-первых, по их мнению в лечении нуждался разве что сам доктор, он как-то нервно реагировал на все поправки, разве профессионалы так поступают? Нет, они принимают критику! Во-вторых, доверить себя Тото был готов только себе и Господу Богу, если он существует.)
В общем на очередной бессмысленный вопрос, уже не выдержав, ответила Вита, она всегда была чуть более резка, наверное, в силу возраста:
— Если у меня шизофрения, как вы утверждаете, хотя я все еще считаю произошедшее откровением и не вижу ни одного аргумента против слова Дракона, говорил он правильные вещи, то я во власти своего подсознания, а значит, лечить меня можно, только признав мое подсознание больным. И в таком случае, из ныне изобретенных методов, мне поможет только лоботомия!
Вообще, и Ви это потом признала, ход был рисковый. Вдруг бы его и правда того... Демон, опасен для окружающих, все такое. Если Виттория Грэм чего и боялась, так это потерять свой разум. Кто читал "Цветы для Элджерона" тот поймет, страшно представить как огромный мир, открывшись тебе, резко схлопывается обратно. Даже кома и безумие были не так страшны, как тот же альцгеймер, всегда оставались шансы, что мышление сохраниться, просто в иных категориях.
После того сеанса их вернули в палату и Тото решил, что так больше нельзя. Тратить время на бессмысленные таблетки и разговоры не хотелось. С каждым днем становилось хуже, ватное состояние усугублялось, а ведь он почти забыл это чувство полного омертвения. В подростковом возрасте у него был адреналин и хоть какое-то умение не заморачиваться, а значит избегать хотя бы эмоционального стресса. После 18-летия наоборот проблемой стало вернуть все, как было, честно говоря, в ту пору он начал почти бояться своего бесконтрольного оживания. Беспомощность Тото тоже не любил. Ему не нравилось быть чужим подопытным, возможно, сам над собой он бы мог ставить и не такие эксперименты, но он бы контролировал процесс! Технику безопасности Виттория Грэм чтила истово, религиозные фанатики к святому писанию и то относились по проще.   
Тогда он это и придумал. Во-первых, хотелось хоть как-то повлиять на ситуацию, а, во-вторых, он хотел снова увидеть Дракона, где еще познавать суть бытия, как не на грани жизни и смерти? В конце концов, смерть — тоже интересный эксперимент, хоть он и планировал отложить его на потом. Разбить завернутую в одеяло лампочку было не сложно. Резал он вдоль, Тото ведь не сопливая показушница. Дракона не вызвать детской игрой по привлечению внимания. 
Его откачали. Юная Грэм отнеслась к этому спокойной, без разочарований, любой исход эксперимента — это результат. Дракон, правда, так и не появился. Что аватару мироздания до подобных манипуляций? А может он просто не одобряет подобный метод? Ответов не было. Тото лежал под капельницей, прикованный к кровати и страстно мечтал зарыться в книги о мифологии, вы, этой возможности он был лишен. В голове крутилась любимая с детства мантра:  Что ж я маленький не сдох...

Сперва Тото показалось, что стук — это просто усилившаяся головная боль, неизвестный уже был интересен, не каждый может ненароком попасть в ритм пульса. Честно говоря, ситуация заставила напрячься. В психиатрических лечебницах не стучат. В обычным состоянии, у Тото бы усилились зажимы и мозг начал пахать резвее, но сейчас попытки собраться выглядели удручающе. Как трюки фигурно катания в исполнении человека, в первый раз стоящего на льду, с разъезжающимися ногами, а вдобавок еще и с врожденным нарушением координации и последующими множественными сотрясениями. В общем, откровенно жалко.
О, гости. Вит, подъем! Нас сейчас будут препарировать.
По-хорошему, нужно было срочно начинать нормально соображать и воспринимать окружающую действительность менее равнодушно, но не получалось. Мир был, на удивление, ясным и совершенно безразличным, тело существовало где-то в параллельной вселенной, только ноющая виртуальная пятка каким-то чудом не давала скатиться в небытие. До прихода гостя, думать было особо не над чем из-за бессмысленности любых предположений, а значит, оставалось впасть в анабиоз. Про себя Тото называл это состояние комой, в обычной ситуации, просто в какой-то момент организм отчухивался и дышать становилось легче. Вот только ныне в крови была масса непредусмотренных веществ. Своим холодным разумом Грэм понимал, что сейчас он вполне может пересечь какую-то черту, как тот ёжик: шел, шел и передумал дышать. И даже понимал, что с этим надо что-то делать, но не хотел и не мог. Еще и эта пятка...
Новое лицо появилось очень во время.
— В другое время за леди бы ответил.
Оу, кажется, это было вслух
Вита терла глаза, взгляд был совершенно расфокусированным, он не то, что бы это видел, нет, Виттория имела двойную бухгалтерию всех ощущений, каждый из них знал, что с другим, но при этом, каким-то чудом, все это не смешивалось и не перегружало мозг. Хотя чужие мысли часто отвлекали, особенно, если были эмоционально заряжены.
Придется самому... — прежде чем подумать, Тото прикусил кончик языка, что б мысль осталась мыслью.
— Я — Тото или Грэм. Или Гран-Грэм, как ублюдочный тролль.   
Новый мозгоправ? Хм. О, тактичный. Вит, просыпайся, он тебе позабавит, вежливый, очередной фанат обтекаемых формулировок. Но хоть лаконичный.
— Поранила. Если вы пытаетесь быть тактичным — перестаньте, это бесит. Не уверена, пытаетесь ли вы, никогда не ловил чужие заскоки... — окончания родов старательно путались, впрочем, и не такое можно списать на лекарства и все же Тото постарался тщательней проговаривать слова.
— Да, я поранил-ла руку. Точнее вскрыла себе вены, при чем вдоль, что таки вызвало предположение, что я не показушничаю, поэтому сейчас по мне можно вести курс фар-фарма-макологии. Сделал-ла я это, что б окружающие начали шевелиться и вынули голову из задницы.  Раз вы тут, это, в общем, подействовало. — Тото криво улыбнулся. Он любил, когда его планы срабатывали.
От взгляда незнакомца нос ужасно свербел, Грэм знал, что это его воображение, но ничего не мог поделать, в том, что б быть прикованным были и свои минусы. Зато, он выиграл маленькую войну.
— Здесь я потому, что ваш штатный идиот, с дипломом из перехода и полным отсутствием умения принимать конструк-тивную критику, считает, что у меня шизофрения.

Отредактировано Toto (2013-12-13 02:15:26)

— Пф, давайте без поспешных диагнозов? Это аллюзия. Гран-Грэм — не законнорожденный тролль. Я просто выбрала более живую лексику.
На Тото навалилась усталость. Все шло не так. Если честно, все шло не так с момента госпитализации (ее вообще не должно было быть!), а может, все начало лететь в Тартары раньше? Например, с 18-летия. Хотя, по правде, Тото глубоко внутри знал, что все пошло не так еще в момент зачатия. Но это была такая правда, которая подымается из глубины души, что бы перевернуть личный мирок, разрушить иллюзии, содрать наросшую социальность, одним своим звучанием отменить все эти пляски Царства Бреда. Подымается и вдруг встает комом в горле, мешая дышать. Ты зажмуриваешься, что бы не разреветься от той боли, что она с собой приносит, и бессмысленно мотаешь головой в ответ на вес вопросы. И в этот момент как никогда остро понимаешь, что не произнесешь эти слова, ни в запале обиды или злости, ни в ответ на мягкие уговоры или даже прямой вопрос. Они не будут произнесены, даже, если сейчас тебя начнут убивать. Потому что сказать — все равно что умереть. Грэм видел тех, кто так и поступил. Некоторые переродились, как бог повешенных, принеся себя в жертву себе же, им он завидовал. Другие же были похожи на ходящие черные дыры, после признания им не хватило сил держаться своего, возможно они даже извинились. Виттория никогда не извинялась за правду, не настаивала на ней, могла делать виноватые глаза, но никогда не извинялась.
Гость производил странное впечатление, он явно был интересней того доктора, но недостаточно для того, что б вырвать Грэма из пучины раздумий и вернуть в тело. Пожалуй, Тото был зол, ну, или должен был быть зол. Может, ноющая пятка именно про эту злость? Дракон так и не пришел, родители тоже. Они в полной жопе. Не то, что бы он рассчитывал, что после попытки суицида их отпустят. Но была какая-то иррациональная надежда. Этот жест, хоть и был продуманным, все равно оставался до невозможности отчаянным. Например, что отец решит вернуть его домой, пусть уж лучше детка крушит мебель. Что все поймут, что здесь становится только хуже и отправят его в санаторий к Инге, постаревшей за 20 лет и ставшей еще более красивой. В уголках глаз появились смешливые морщинки и неожиданно из смешливой девушки она превратилась в статную женщину. Тото все еще был готов на ней жениться, но держал свои предложения при себе, тем более, что ему откровенно нечего было ей предложить. Он хотел в привычный второй дом. Профессор Мурмуленский что-то бы привычно ворчал и за шкирку вытаскивал их в столовую, медсестры хихикали, на общих занятиях кто-то непременно читал бы сказки, читались они вроде как для малышей, но старшие тоже прислушивались, хоть и делали независимый вид. А здесь? Кровати с ремнями и идиоты вокруг.
Говори, как удобней. Ага, а потом меня будут лечить еще и от этого...
Если бы Тото мог, он сжал бы виски. С момент появления Виты он чувствовал вину, ему казалось, что он лишает девушку жизни, ведь в реальность чаще отправлялся именно он. И они не могли признаться никому. Не было ни единого человека, различавшего их, все что говорилось и делалось было для мифической Виттории, то есть, фактически, люди проявляли эмоции по отношению к образу в своей голове. Никто не знал их настоящих, а ведь они очень разные, хоть и делят одно тело. Тото был готов платить такую цену за не одиночество. Но он был доминантом и без Виты люди все равно не вдели его самого. Но сестра... Нет, Грэм бы точно не сумел пересечь долину Совести. Ее появление все восприняли, как следствие взросления Тото, мол стала осознавать себя девочкой. Ох, она ведь даже не общалась напрямую с родителями, он лишил ее их.  Хоть она и никогда не протестовала и не изъявляла какого-либо желания...
— Мне и тебя хватает... — словно прочтя его мысли, откликнулась Вита. Хотя, почему словно? Информационное пространство у них было одно. — Тото, я тебя люблю и ты лучший старший брат. А родители...Не будем об этом, лучше послушай, он говорит странные вещи.
Тото прислушался.
— Не врач? Хм, с чего же за задницу взяли именно вас? Или они настолько в отчаянии, что действуют методом тыка? — пожалуй, гостю удалось их удивить.  — Впрочем не важно, я не хочу говорить о произошедшем, даже если вы чиновник из санэпидемстанции. Вы все равно не поверите, не вижу смысла.